Эта история будет интересна тем кто в душе романтик и хотя бы раз отправлялся в путешествие спонтанно, не беря с собой палатки, 10 кг провианта и пары канистр бензина. Она повествует о простом парне которому захотелось проехаться по просторам Зоны и хлебнуть ощущений схожих с теми о которых повествую книги серии S.T.A.L.K.E.R. причем сделал он это как и положено обходя дырявые законы, лично я могу его понять...
Давеча решил я съездить в Чернобыльскую зону. Поскольку
путешествовать я привык на мотоцикле, легальные автобусные экскурсии
меня не привлекали.
Другие пути в Зону закрыты, но, как говаривал Сократ, «мудрому не
нужен закон, у него есть разум». Вооружившись этим изречением и ничего
никому не сказав (дабы не сеять сомнений в моей мудрости), я собрал
сняряжение и выдвинулся на север.
Чем дальше, тем более дикими становились края. Всё чаще торчали
развалины из пожухлой травы. У последней на трассе заправки я
остановился, чтобы залить полный бак, потому что дальше цивилизация
кончалась. Угрюмые обитатели безымянной обшарпанной бензоколонки
напоминали рэднеков из «Беспечного ездока».
К середине дня я приблизился к границе Зоны. Сверившись с картой, я
свернул в лес и запетлял тайными тропами. Грунтовка вывела в поле,
уперлась в колючую проволоку, и раздвоилась, огибая Зону вокруг.
Пощупав плотные ряды колючки, я двинулся вдоль границы. Иногда
встречались прорехи для пешеходов, но мотоцикл протиснуть было негде.
Зорко высматривая патрули, я ехал километр за километром.
Наконец попался удачный подкоп, прикрытый небрежно накрученной
проволокой. Спрятав мотоцикл в кустах, я принялся распутывать петли.
Отдалённый гул привлёк моё внимание.
Далеко в поле поднимала шлейф пыли машина, и двигалась прямо на меня.
Пригнувшись, я перебежал к мотоциклу. Шум становлися всё громче, всё
ближе, и вдруг совсем уже рядом скрипнул тормоз, и всё затихло. Кровь
стучала в ушах.
Хлопнула дверь. «Идти сдаваться или насладиться последними секундами
свободы?», – задавался я вопросом. Шаги незнакомца шуршали по песку.
Дверь хлопнула ещё раз. Зажужжал стартер, взревел двигатель, и звук
начал удаляться. В широком просвете между деревьями проехала старая
«Нива». Если бы мужик за рулём повернул голову, он увидел бы меня,
скорчившегося за мотоциклом. Когда затих шум автомобиля, я выдохнул. Мой
час ещё не пришёл.
Я распутал оставшиеся витки проволоки, подвёл мотоцикл к периметру, нырнул под колючкой и выскочил на той стороне.
Внутри Зоны и небо оказалось голубее, и травка сочнее – как в
«Сталкере» Тарковского. В десятке метров за забором начинался лес. Судя
по карте, в этом месте вглубь Зоны должна была уходить дорога. И
действительно – среди деревьев виднелась замшелая колея. Я изолентой
примотал к рулю радиометр и углубился в чащу.
Лес оказался совсем недружелюбным. Следы дороги быстро рассосались и я
оказался в глухих дебрях, заваленных валежником. Я переползал с бревна
на бревно на первой передаче, объезжал крупные поваленные стволы, пару
раз падал.
Сверяясь с картой, я ломился прямо через чащу к ближайшему селу. Мой
план был прост: там должны были сохраниться остатки дорог, по ним я
доеду до следующей деревни, и так далее.
Действительно, я выскочил сначала на песчаную просеку, затем на
настоящую лесную дорогу и весело затарахтел вперёд. На пути ещё
встречались упавшие деревья, но их я перескакивал или объезжал с ходу.
Вдоль дороги тянулся ряд трухлявых столбов линии электропередач,
радиационный фон был ниже киевского.
Лес расступился, и я оказался в деревне. Из зарослей вздымались
кособокие хаты и поредевшие заборы. Внутри домов царило разорение – даже
дощатые полы были сорваны и сломаны. Уже вечерело, пора было искать
место для ночлега. Ночёвка в тоскливом доме с привидениями не
привлекала, поэтому я отправился дальше.
Проезжая по просеке, я увидел впереди огромного кабана. Кабан поднял
от земли рыло и уставился свирепо и с недоумением. «Сейчас он должен
испугаться и убежать», – подумал я. Кабан никуда не спешил. «Стоп.
Может, это я должен испугаться и убежать?», – усомнился я. Кабан
развернулся и вприпрыжку скрылся в чаще. Отлегло.
Я тоже углубился в лес, натянул гамак, перекусил и стал укладываться.
Сквозь сетчатый верх гамака светило невероятное количество звёзд –
столько я видел только в детстве, и то в планетарии. Часто сверкали
метеоры… И только нехорошие мысли отвлекали от этой прекрасной картины: я
слыхал, будто в Зоне водится масса волков. Воображение рисовало
картину: я мирно соплю в гамаке, а вокруг бесшумно смыкают кольцо серые
тени, и слышно только как капает слюна из зловонных пастей… С этими
мыслями я уснул.
Пожарные пруды часто встречаются в Зоне. Фон рядом с ними в 2 раза
выше допустимой нормы – радиометр показывает 0,6 микрозивертов в час. 10
метров в сторону – и фон уже нормальный.
Рано утром я отправился дальше, вглубь Зоны. Одну за другой я миновал
несколько заброшенных деревень. Тишина, глухие заросли, распахнутые
двери, груды бревен и битых кирпичей. Это было как в фильмах про мир
после ядерной войны, только без надуманных мутантов и людоедов – просто
природа, стирающая следы человека.
Природа давала о себе знать очень непосредственно – всё чаще
приходилось объезжать громадные кучи лосиного помета. На окраине одного
из сёл я спугнул и самого лося – крупная туша ломанулась через заросли.
Чем дальше от границы, тем более нетронутыми были дома, избежавшие
рук мародеров. Есть разница между заброшенными домами, в которых, вывезя
всё нужное, просто перестали жить, и домами спешно покинутыми, как
здесь, в Зоне. В рамах блестят целые стёкла, в домах стоит мебель, висят
вещи на крючках. И самое жуткое – фотографии. На полу, на стенах, в
рамках, в альбомах – всюду раскиданные снимки. Пробирали мурашки, когда я
представлял себе людей, бежавших в такой спешке, что позади осталось
даже это.
Я двигался дальше – в десятикилометровую зону.
Говорят, в Зоне живут люди. Не видел ни одного, хотя может быть. Но
не в десятикилометровой зоне – зоне безусловного отселения. Когда-то она
была ограждена и охранялась. Сейчас остались только поваленные столбы,
ржавая колючка на земле и пустые бетонные домики КПП.
На подъезде к границе десятикилометровой зоны я увидел вздымающиеся
над лесом огромные решетки заброшенной радиолокационной станции
«Чернобыль 2″. Я огибал лес полем, и чувствовал себя на открытом
пространстве очень неуютно – будто кто-то наблюдает очень пристально, и
записывает в блокнот.
Поэтому я с облегчением свернул в чащу по ближайшей просеке. Путь
уходил в сторону от РЛС, а мой бензобак изрядно полегчал, так что я,
скрепя сердце, отказался от поисков обходных троп к «Чернобылю 2″, и
поехал, куда вела дорога.
Просека вывела на свежий асфальт. Недалеко виднелась бетонная ограда с
аккуратно навитой по верху колючкой, а за ней – большая территория с
комплексом зданий. Я осторожно приблизился.
По карте в этом месте значился «объект «Вектор» – предприятие по
переработке радиоактивных отходов. Фонари, следовая полоса, лес вырублен
на несколько десятков метров вокруг забора – я не хотел стать героем,
поэтому тихо повернул и скрылся между деревьев.
Избегая асфальтированной дороги, я двинулся дальше. Широкая, покрытая
сыпучим песком просека вела между плотными еловыми стенами, пока на
открывшейся поляне не показался жёлтый бронетранспортёр – я приехал на
могильник зараженной техники.
Комплекс «Вектор»
Я спешился и пошёл между ржавыми громадинами. Время от времени
зловещий скрип заставлял вздрагивать – на ветру колебались отогнутые
стальные листы и распахнутые двери на заскорузлых петлях.
Основная масса техники аккуратно стояла на огражденной колючкой
бетонной площадке, но вокруг забора царил хаос. Покорёженные грузовики,
пожарные машины, бронетранспортёры валялись вмятые друг в друга, как
жертвы последней решительной битвы.
Водители будто стремились оторваться по-полной перед тем, как бросить
технику. Снесённые столбы, раздавленные брюхом бронетранспортёров
автобусы, вскарабкавшиеся по груде металлолома грузовики – это отдавало
далёким эхом нездорового разудалого веселья людей, которым всё уже
по-барабану.
Радиометр щёлкал слишком часто – фон переваливал за 1 микрозиверт.
Задерживаться надолго здесь не хотелось, поэтому я в темпе пролез под
колючкой и бегом углубился в улочки между расставленной техникой.
Отснимав диковинные механизмы, я вернулся к мотоциклу. Что-то было не
так, чувствовалась смутная тревога. В замке торчал ключ – оказывается, я
оставил зажигание включенным, и фара сожрала аккумулятор без остатка.
Кнопка стартера бессильно щёлкала.
Зловеще скрипела на ветру перекошенная дверь соседнего грузовика.
Космические корабли пришельцев ржавели в общей куче.
Чернобыльских мутантов пытались удержать в бронированных камерах, обмотанных колючей проволокой. Всё было бесполезно…
Приборная панель не светилась, стартер не работал. Я утёр холодный
пот. К счастью, у меня есть кикстартер. К несчастью, мотоцикл с него
хрен заведёшь. До этого дня мне удавалось стартануть с кика лишь
однажды, и то – мотоцикл был совсем горячий, только что заглушенный.
Я выдвинул рычаг кикстартера, и приступил. Технология заключается в
том, чтобы взгромоздиться на мотоцикл и лягнуть кик со всей дури, всей
массой тела. Через полчаса, когда я стал уставать и отчаиваться,
двигатель неожиданно взревел. Отлегло.
Я двинулся к границе Зоны в стороне от места, где я в неё проник.
Путь лежал через заросшие дороги, едва заметные тропы под линиями
электропередач, брошенные деревни и дачные посёлки. Завалы упавших
деревьев приходилось объезжать прямо через лес.
Вообще-то, в Зоне есть сеть сравнительно ухоженных дорог – они
соединяют Чернобыль и Припять с приграничными КПП. Движение на этих
трассах не назовёшь оживлённым, но шанс попасться есть, поэтому их я
старательно избегал.
Многие часы ползания по непролазным дебрям убеждают в величии
природы. Если человечество внезапно исчезнет, через 20 лет его следы
удастся отыскать не без труда.
Судя по карте, я приближался к КПП, расположенному в заброшенной
деревне в пределах Зоны. Я объехал деревню окраинными улочками, выскочил
на трассу и обернулся. Далеко позади виднелся красно-белый шлагбаум.
Радостно ухмыляясь, я дал газу и помчался вперёд – до границы оставалось
несколько километров.
У самого выезда путь преградила баррикада из железного лома. Выехать
было можно, следовало только раскидать завалы ржавой проволоки. Я
приступил к работе, спокойно и размеренно. Я был абсолютно уверен, что
все опасности позади, и мне ничего не угрожает.
Не тут то было.
Я поднял охапку ржавой проволоки, которая преграждала выезд из Зоны, и
увидел перед собой человека в камуфляже. Расслабившись, я забыл, что
граница с Белоруссией организована по периметру Зоны, так что внутри
Зону охраняет милиция, а снаружи – армия.
Я покосился на пистолет на поясе пограничника и вообразил себе
картину: я гоню на мотоцикле, за мной на велосипеде пограничник, и пули
свищут. Представив это, я решил сдаться и начал правдивый рассказ:
«Ехал-ехал, наслаждался природой… Сам не знаю как сюда попал, нелепая
случайность». Пограничника я убедил – ментов он вызвал с самым искренним
прискорбием.
Смеркалось. Из глубины Зоны прижужжал на скутере милиционер. Молодой
лейтенант сразу принялся строить крутого парня. Поорал на меня, поорал
на пограничника, обшарил мои вещи.
При виде зеркалки с тремя объективами лейтенант издал радостный
возглас. «Да ты журналист!» Я честно признался, что нет, но не убедил.
Лейтенант грозил мне суровыми карами, обещал вызвать СБУ и качал
головой. «Неправильную ты себе выбрал цель для статьи, ой лучше б тебе
не быть журналистом!», – сокрушался он о моей судьбе.
Сувениров из зоны в моих вещах не нашлось, журналистского
удостоверения тоже, поэтому 3 года за мародёрство и репортёрство мне не
грозило – только 400 гривен административного штрафа.
Лейтенант сел за мной пассажиром, и мы отправились на КПП, мимо
которого я так лихо проскочил. Стали оформлять административный
протокол, разговорились. «На патрулировании, бывает, стаи волков видим
по 40 голов!», – пугал меня лейтенант. Когда он начал вспоминать «А вот
зимой взяли группу сталкеров в маскхалатах…», я окончательно
расслабился. Это для них такая игра – «сталкеры» убегают, милиционеры
ловят, и всем весело.
Мне вручили бумагу о моём нарушении, показали прямую дорогу, и я
поехал в ночь. На очередных КПП я потрясал бумагой, и объяснял, что я
уже пойман и заклеймён. В 4 утра я был в Киеве.
|